Кто здесь?

Или вот Юрий Лоза. Я давно еще хотел про него написать, но тогда все про него писали, и было бы не оригинально. Потом я снова хотел про него написать, но он уже неделю никого не поливал говном, и про него все забыли, и было бы не в тему. А тут я понял, что молчание Юрия Лозы – вовсе не молчание, а стратегическая пауза. И в любой момент он может выступить вновь. И обязательно выступит. Может быть, прямо вот завтра. Кто конкретно попадет под его суровый взор, предсказать невозможно. Это могут быть и наши футболисты во главе со Слуцким, и ненаши космонавты во главе с Илоном Маском, и неидеальная жопа Ким Кардашьян. Ну а музыканты всего мира, те по определению под богом ходят. Т.е. под Лозой. Так что писать про Юрия никогда не рано и никогда не поздно. Потому что он навсегда.

Юрий Лоза – это человек и вентилятор. Восставший их мертвых гость из прошлого. Каждый первый день клянущийся никогда в жизни не давать комментариев ни одному СМИ, и каждый второй день дающий всем подряд СМИ развернутые интервью, почему он дал такую клятву. Человек честный и прямой как гитарный риф. Из услужливо подсовываемых журналистами букв Ж, О, П, А он неизменно складывает ровно то слово, которого от него и ждут, без попыток замахнуться на «ВЕЧНОСТЬ».

Я сейчас подрастерял связи в редакциях СМИ (которых если честно и раньше не было), но подозреваю, что Лоза там теперь навечно запасной вариант. Консерва. На случай информационного голода. Прямо сейчас горячая новостная пора – экономический форум в Питере, чемпионат Европы и разборки болельщиков, годовщина санкций, очередные бомбежки центра Москвы. Много новостей. Но как только их поток схлынет, так к нам вернется Лоза.

Не о чем писать? Звони Лозе! Спроси его, что он думает о… и смело подставляй любое имя. Если это имя будет не «Риччи Блэкмор», то со 100%-ой вероятностью можно ожидать меткой лопаты говна. Лоза метнет, фигурант (особенно удачно, если вдруг соотечественник) ответит. Лоза пояснят, что его снова не так поняли и вырвали из контекста. Плюс подверстать пару статей с комментариями экспертов и реакцией блогосферы. Краткий перечень предыдущих цитат. Вот и день прошел. А с утра, если ничего интересного ночью не случилось, можно и опять позвонить.

Лоза, как человек, судя по всему тщеславный, такой возможностью понятно пользуется с двух рук. Обидно ведь – талантище ого-го, а известен лишь полутра песнями, написанными 30 назад. А тут какой-то Кит Ричардс, который даже играть не умеет, но весь мир слушает Satisfaction, а не «Плот». И Лоза честно заявляет о такой несправедливости. Режет правду.

И вот здесь мы подходим к самому интересному - к аргументации. Почему Лоза считает себя вправе чморить бездарного Ричардса? Потому что: а) он сам на гитаре уже 40 лет играет, б) «переиграл все, что можно в кабаке» и в) «вы можете в YouTube найти меня с гитарой и мои партии услышать». Это основные.

Я честно начал с последнего. ( Collapse )

И в качестве поздравления посвященная имениннику традиционная песня "Валенки, валенки":

Пишу я, как многие, наверное, заметили, в последнее время редко и кратко. Это не от лени. И не от падения интереса к жизни вообще и происходящему вокруг в частности. Напротив, за происходящим слежу пристально и остро на него реагирую. Что, кстати очень утомительно. Потому что после каждых пяти минут прочтения новостей я потом еще десять минут бегаю по квартире, размахивая руками, и комментирую прочитанное. Семантический анализ текста показывает в целом негативные коннотации и рост частотности употребления традиционной в таких случаях лексики, а именно: «пиздец», «пидорасы», «заебали» и «сукаблядь».

В общем интерес есть, бодрость духа присутствует, желание что-то писать имеется. Не хватает лишь последнего шага – выбора темы для поста. Потому что ни одна тема не кажется достойной, не трогает за глубинные струны, чтобы вот так вот «не могу молчать!!!». Не погружает в необходимое состояние дзен-берсеркерства. А без него есть опасность скатиться в рутинное «пиздец», «пидорасы», «заебали» и «сукаблядь».

Поэтому предлагаю эксперимент. Накидайте список тем, по поводу которых вы бы хотели услышать мое мнение. О чем мне написать. А я уж постараюсь соответствовать в силу возможностей. Такой своеобразный концерт по заявкам.

Александр Петрович был самым полезным учителем в нашей средней школе. Он преподавал вождение трактора. В 9-10-ых классах у нас было ровно два варианта профессионального обучения – трактор или грузовик. Совецкая власть была в этом плане довольно разумной. Понимала, что высшего образования на всех не напасешься, да и не всем оно нужно, высшее-то. Вред от него один. Поэтому самых крепких она еще после 8-го класса ловко рассовывала на фазанкам, а остальным пыталась привить хоть какие-то полезные навыки, которые могли бы пригодиться в том небольшом зазоре между армией и тюрьмой. Девушек тоже чему-то вроде учили типа домоводства или вышивания, уже не помню. А парням выбор простой – колеса или гусеницы. Что ближе. Особо меркантильные, которые уже тогда не по годам рано начинали задумываться о своей дельнейшей судьбе, понятно шли на грузовик. Водитель же. Права! В жизни всяко пригодится. Перевезти что-нибудь, стырить. Мебель, картошка, люди на корточках. Ну и от водителя грузовика до водителя легкового автомобиля дистанция меньше.

А если война?! Грузовик - это уютно и надежно, где-то в тылу. В худшем случае – подвозить артиллерийские снаряды на передовую или полевую кухню с кашей таскать по разбитой грунтовке. А скорее - в обозе, рядом со жратвой, водкой и маркитантками. Традиционная военная мысль до появления на интеллектуальном горизонте «Безумного Макса» тогда не доросла еще до обвешивать ГАЗы бронированными плитами и острыми шипами, ставить на них арбалеты и огнеметы, и в таком виде идти в атаку. Это уже потом все было.

А гусеничный трактор – это танкист. Без вариантов. Это героизм и романтика. Случись чего, и ты будешь в самых первых рядах рваться к закопченному Парижу, ловко петляя между грибами ядерных взрывов. Жизнь твоя будет короткой, но очень, очень яркой. Ну и хотя бы на несколько минут, а дольше чем у пехоты, сидящей на твоей броне. Вот тем совсем жопа. А пехота – это те, что не ходили ни на грузовик, ни на трактор, а изучали какое-нибудь вовсе бесполезное столярное дело.

В общем выбор истинных самураев – конечно трактор. Плюс бонусом Петрович.

( Collapse )

Непросто разобраться в том, что происходит в стране. Мутно, долго, а главное – часто неприятно. Мозг потом болит, руки плохо пахнут. Любое событие мгновенно обрастает версиями, деталями, мнениями в диапазоне от честных городских сумасшедших до целенаправленных вбросов на зарплате. Т.е. разобраться конечно можно, но этот процесс требует усилий и времени, которых жалко и не всегда есть. Поэтому я выбрал для себя топорно простой, но на удивление эффективный метод «камертонов».

Вот как обстоит дело, скажем, с кино. Выбираешь себе пару-тройку критиков, которым относительно доверяешь, и с которыми, как показал предыдущий опыт, у тебя совпадение по вкусам, и на них ориентируешься. Критик может быть как профессиональный от Роджера Эберта до Лидии Масловой, так и простой блогер, часто пишущий о кино. Все. Полной гарантии такой подход не дает, но довольно надежен. Ругает Лидия Маслова фильм? Можно смело идти. Хвалит Алекс Экслер новинку? Значит, лучше дождаться выхода на ДВД. Как-то так.

Такой подход работает не всегда и не везде. С музыкой он работает не очень хорошо. Слишком большой разброс вкусов и мнений и слишком много релизов – одному человеку даже значимые не охватить. Зато с политикой и общественной жизнью в нашей стране почти без осечки. Действовать только надо на внутреннем чутье, на эстетическом уровне.

Главное конечно камертон правильно выбрать. Чистый, звонкий и постоянный. Вот, например, Татьяна Никитична – камертон плохой. Отписывается не по всем темам, и, как это часто бывает у хрупких тургеневских девушек, амбивалентно. Ну и сын конечно тоже… А вот Юлия Латынина - хороший камертон. Особенно если звучит в гармонии еще с кем-то.

Камертонов вообще должно быть несколько. Вышел солнечным утром на зеленые просторы интернета. Звон над страной раздается. Начинаешь выделять отдельные тоны. Прислушиваться чутко. Как несколько совпали в унисон – значит вот оно! Дело ясное. На все про все требуется буквально минут десять.

Чу! Гоблин-Пучков яростно оправдывает уничтожение жратвы. А Артемий Лебедев ему вторит под личиной обличения очередной «истерики» хомячков. Значит, уничтожение еды – дело гадкое. Гнусность и подлость. Чаплин агитирует за запрет абортов. А Латынина его поддерживает, тоже что-то бормоча про русский мир. Значит, сея инициатива есть мерзость.

Понятно, что для очевидных вещей камертоны не требуются. В том, что дваждыдвачетыре, я не сомневаюсь, даже если какой-нибудь Холмогоров думает так же. И даже если певица Валерия любит котиков, котики от этого хуже не становятся. Разве что самое чуть-чуть. Но вот в первоначально неясных ситуациях надежность способа – около 90 процентов. Доказано. А вот чего чего, а камертонов у нас сейчас переизбытке.

Меня сложно чем-то сильно удивить, но отдельным соотечественникам с их реакцией на смерть Жанны Фриске это вполне удалось.

Я из всего множества певиц нашей российской сцены за последние годы собственно только двух и выделял для себя. Ее да Брежневу. Не слушал, потому что просто слушаю несколько другую музыку, но выделял. Была у них, знаете, такая блядинка во взгляде и улыбке. В хорошем смысле. Которая выгодно их отличала от остальных. Живыми делала. И идеальными объектами для фотографии. В фотографии блядинка во взгляде уже половина успеха.

Но дело даже не в этом. Пускай СМИ, все эти Лайфньюсы и Комсомольские правды, все эти говноеды «отрабатывают тему». Это неприятно, местами мерзко, но объяснимо. Объяснимы даже и пишущие посты блогеры. Люди хотят попасть в топ, хоть тушкой хоть чучелом, и присоединиться к почетному сообществу зажиточных говноедов. Где, как им кажется, им обломятся некие ништяки. Где молочные реки и кисельные берега. Понятно, что и реки, и берега все из того же говна, но человек «отрабатывающий темы», к моменту достижения обетованной земли, разницы уже не замечает.

Но вот многочисленные комментаторы, которые приходят толпой в каждый пост, в каждую новость, чтобы сообщить там свое ценное для всех для нас мнение о покойной. О ее таланте, о внешности, о муже, об образе жизни. Вот они зачем и откуда? Это что должно твориться в голове и душе у человека, сколько говна у него должно быть внутри. Кипящего, булькающего, выплескивающегося наружу. Которое невозможно удержать.

Отдельно доставляют конечно радетели за сирых и убогих. Есть такая категория. Что бы ни случилось они начинают заламывать руки, закатывать глаза и вопрошать «А почему все переживают за…, когда КАЖДЫЙ ДЕНЬ…». И далее у них следует, с таким даже придыханием, перечисление ужасов, происходящих каждый день, которым, по их мнению, не уделяется достаточно внимания. Их всегда тревожит и возмущает, что смерть или несчастье известной персоны привлекает больше внимания, чем смерть простого человека. Что по Майклу Джексону горюет больше народу, чем по их соседу по подъезду, который тоже был хорошим человеком. И даже плясал. Говорит ли это что-то о их душевности и сердобольности? Нет. Только об умственных способностях. Ну и о внутреннем мудачестве немножко.

Многим из них не нравится, что устроили «шабаш» в СМИ. А почему и как именно в этом виновата покойная? Крики же про поднятую «истерику» вообще всегда умиляют. Чтобы пострадать от этой истерики, нужно много и часто, например, смотреть телевизор. Причем не все подряд, а программы наподобие Малаховских, т.е. самый аццкий адъ. Нужно много ходить по интернету и тыкать на все ссылки с упоминанием. Социальные сети шерстить целенаправленно. Ну чтобы был повод для своей истерики по поводу истерики всех остальных. Все резко становятся экспертами, как и кому скорбеть, по кому именно и в какой мере.

Им даже в голову не приходит, что людям, даже далеким от творчества Фриске, может быть просто ее жаль. Или им может быть страшно – ведь выходит, что вот так буквально за год может сгореть каждый. И ничто не поможет. Ни деньги, ни известность, ничто. А это ведь реально страшно. И пробивает данная мысль именно в такие моменты.

Вот умерла молодая, красивая женщина. Обаятельная. Известная. Говна никому не делала (по крайней мере я не слышал). К тому же совсем недавно ставшая матерью. Казалось бы – не испытываешь грусти или там страха, промолчи. Ну просто промолчи. Никто не требует резко ее полюбить, оплакивать, слушать. Просто промолчать. Это ведь не так сложно. Несколько хотя бы дней. Так ведь нет.

Я вот всегда стараюсь отделять автора от его произведения. Ну какая мне разница, кто там пил, кто ширялся, а кто бил жену? Если песня душевная, а книжка занимательная, то и никакой. А если песня/книжка - говно, так и тем более. И биографии по этой же причине не читаю. Тем более, что цель 99-ти процентов авто- и био- графий – возведение памятника отдельно взятому Д’Артаньяну посреди поля чудес в стране мудаков.

Раньше этот мой принцип было соблюдать конечно легче. Чтобы что-то узнать про кумира, нужно было приложить определение усилия. Пойти куда-то, поискать там, может быть, даже заплатить деньги. Интервью были редкостью. Если читаешь, скажем, на постоянной основе два журнала и полторы газеты, то получается хорошая, здоровая ротация – одно интервью раз в несколько лет. И ты соскучился, и кумир что-то новое и оригинальное придумал за истекший период.

Нынче не то.

Сегодня прилагать огромные усилия нужно уже для того, чтобы избегать кумиров. Чтобы спрятаться от них как-то. Они оккупировали радио, телевизоры, интернеты. Дают интервью, выступают с комментариями, пишут блоги. Фотки постят. А в такой ситуации просто неизбежно происходит склеивание автора и его произведений. Не получается уже, по крайней мере у меня, полностью разделять. И вот некий писатель начинает нести настолько дикую хуйню, что книжки его не то, что читать, а уже даже в руки брать не хочется. А на песне вот этого певца, сразу переключаешься на другую станцию.

Чтобы как-то ввести ситуация в управляемое русло, придумал для себя формулу. Как продолжение известного «не по чину берет» ввел во внутренний моральный оборот «не по таланту пиздИт».

Вот, например, Иван Охлобыстин. Я с его точкой зрения обычно не согласен почти полностью. Но, во-первых, он кажется довольно искренним, и в его выступлениях не ощущается столь обычного нынче запаха говна. А, во-вторых, выступает он не очень часто, что, с учетом однозначного и огромного таланта, вполне простительно. Никита Михалков времен до начала 90-ых мог позволить себе очень и очень многое. Нынешний же Никита Сергеич выигрышнее смотрелся бы глухо-немым. Или вот Прилепин. Честно скажу – не читал. И уже вряд ли прочту. Потому что по частоте и накалу несомой им хуйни, это должен быть писатель минимум уровня Достоевского. Что вряд ли. Про Лимонова какого-нибудь уже можно и не говорить. Несомая им хуйня по своим размерам обогнала талант еще в 90-ые, а с его переходом от простого метания говна к метанию говна за печеньки разрыв стал просто неприличным.

В противоположном лагере то же самое. Величина и ядреность хуйни, например, от Андрея Макаревича уже превзошли его талант периода расцвета конца 70-ых – начала 80-ых. А нынешний посторонний человек с тем же именем и смутно похожим лицом вызывает лишь недоуменное удивление. Или при взгляде, скажем, на Виктора Шендеровича тоже спрашиваешь себя, есть ли там вообще что-то кроме вот того самого.

С другой стороны, Шнуру, БГ или Евгению Миронову позволено, на мой скромный взгляд, практически все. И все простится.

Правда, встает вопрос, почему нас вообще интересует мнение лицедеев, певцов и писателей по удивительно широкому кругу вопросов, странно отличному от их основной деятельности. Но это уже тема для отдельного, тяжелого разговора.

В связи с однозначной и, я бы сказал, демонстративно-избыточной поддержкой новосибирского постановщика оперы «Тангейзер» со стороны разных работников сферы искусств, появился шанс, что он таки уйдет от ответственности. Жаль. Очень жаль. Я ведь ждал. Надеялся и верил. У меня вот тоже настолько большой список претензий ко всем этим деятелям культуры – на полтора десятка мятых листов, два длинных отрывка туалетной бумаги и обрывочные записи ручкой на ладошке. Так что право теряюсь, с чего начать.

Да хотя бы и с названия. Что это еще за «Тангейзер» такой? Кто это или что это? Почему не понятно? Это стоячий танцор в стиле танго? Сидячий танцор в стиле «гейзер»»? Или это платный онлайн-самоучитель по танго? И при чем тут вообще танго? Или это «танджайзер» в английской транскрипции? Маленький заяц-киборг из рекламы батареек Энерждайзера, пляшет на барабане танго? Все пляшет, и пляшет, и пляшет. Тогда почему Вагнер? Меня вот эта вот непонятность задевает. Оскорбляет мои чувства и разум.

Опера и балет вообще дико меня оскорбляют одним своим существованием. Я себя там чувствую тупым и от того оскорбляюсь. Что это вообще такое? Вот возьмем для начала ту же оперу. Взяли? Вот это все оно об чем? Выходят нелепо-наряженные люди и поют песни. Так это на любом концерте выходят и поют. При том, не именуя пафосно свои песни загадочным термином «ария». И даже группа «Ария» честно называет свои песни песнями. Только на концерте обычно поет один человек, а тут разные. Т.е. опера – по своей сути просто сборный концерт песен одного автора. Давид Тухманов «По волнам моей памяти». Который для пущего понту притворяется, что за всем этим скрывается какой-то сюжет. А как они этот сюжет называют? Либретто! Я до 22 лет вообще не знал, что это такое. Да и после 22-ух еще некоторое время был уверен, что «либретто» - это иностранное матерное слово. И кстати был не так уж и не прав. Эта либрета - обычно одна страничка текста, которую растягивают на два-три часа разнобойной какофонии. Пользуясь самыми пошлыми приемами завзятого графомана.

( Collapse )

В комментах ко вчерашнему посту про Градского многие справедливо указали, что Градский нынче не торт. Что вот раньше был о-го-го! а к пенсии конечно сдал. Да и кто к пенсии не сдает?! Все сдают.
Я случайно вспомнил еще одного сильно сдавшего пенсионера. В приведенном клипе ему лет почти столько же, сколько сейчас Градскому. И голос у него не четыре, а, дай бог, полторы октавы. И выкурил, выпил, вынюхал и выколол он столько, сколько все наши рокеры вместе взятые. И петь он совсем не умеет, потому что вообще-то гитарист. А вот перебивается как-то потихоньку.

Градский для меня еще более загадочный персонаж чем Кобзон. Я бы собственно окрестил его Кобзоном русского рока. Только вот к настоящему рокынроллу он имеет примерно такое же отношение, как и Иосиф Давыдович, т.е. самое отдаленное. На этом их сходства заканчиваются, и начинаются различия. Второй поет всегда и везде, просят его или нет, поет подолгу и упоенно. Первый наоборот. Не поет вообще. Он конечно издает некие звуки, и этот стон у него даже песней зовется. Но не все готовы считать это песней, не все.

И вновь обращусь я к своим молодости и детству, как основным и даже единственным источникам опыта и правды в нашем изменчивом мире. Кто в те укромные, теперь почти былинные времена слушал Александра Градского? Кто покупал его пластинки, записывал на магнитофонные бобины, выставлял в окно колонки, чтоб поделиться радостью от искусства с окружающими? Никто! Одни люди слушали Пугачеву и Ротару, другие – Песняров и Ариэль, совсем другие – Дип Пурпле и ЧОрный шабАш. Встречались редкие подозрительные люди, что слушали даже группу Йес или, страшно сказать, Велвет Андергарунд. И это во глубине Сибирских руд! Градского не слушал никто из ни одной из перечисленных категорий. В отместку тот как-то очень быстро и очень нахраписто оккупировал телевизор еще на самой заре перестройки и сидит там до сих пор.

Участие Александра в самых разнообразных телепередачах раньше состояло из трех обязательных номеров. Сперва он много и охотно рассказывал о прочих, отличных от него, группах и музыкантов. Общая суть его рассказа сводилась к сформулированной много позже формуле «Все пидорасы, а я Д’Артаньян». По уверению Градского, очень мало кто из них умел писать стихи, еще меньше - музыку, а петь не умел вообще НИКТО. После чего Александр логично переходил к собственной скромной персоне, с интимным нажимом ведая о своем музыкальном образовании и просто невъебенном голосе, площадью в три квадратных октавы. Судя по описанию этого волшебного голоса, ему даже Паваротти завидовал, а Джельсомино горько плакал в своей занюханной волшебной стране. Упоминал о двух написанных им рок-операх и трех рок-балетах. Я не видел рок-балеты кисти Градского. Я вообще плохо их себе представляю. Рок-балет, если таковой вообще существует, по моему разумению – это, может быть, Фредди Меркьюри. Это наверняка наш великий русский плясун Петр Мамонов времен Звуков Му. Это точно Игги Поп. Но Градский?

Удачные передачи на этом и заканчивались. Неудачные переходили к третьему номеру – непосредственно исполнению гениальных песен уникальным голосом.

Это доложу я вам был экспириенс, реальный такой перформанс.
Панк-поп народов крайнего севера, со вшитым прямо в гланды камусом.
Полуночный вой канализационных труб.
Предсмертная песнь раненной вдовы болотной выпи.
Пронзительное скрежетание всеми тремя железными октавами по стеклянному мозгу слушателя.

Человек, хоть раз услышавший пение Александра, уже не мог забыть его никогда, как бы сильно не старался. Лично я всегда, когда пытался визуализировать себе бессмертные строки про «И хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове», сразу вспоминал почему-то Градского. И хотя в телевизоре тогда существовало ровно два канала, на любой песне Александра я сразу переключался на второй, отличный от, предпочитая смотреть «Играй гармонь» или там «Сельский час».

Но если сорок лет водить людей по пустыне и рассказывать им там о своей гениальности, то рано или поздно часть из них в нее поверят. И в связи с 65-летием даже назовут «отцом русского рока». А мы зато поймем, почему русский рок у нас такой несколько кривоватый и убогий. А что вы хотели при таком родителе? Папа у него – Градский, дядя – Кобзон. Дедушка Бахрам и бабушка Дзиндзиля.

В общем поздравляю Александра от всей души с юбилеем и желаю дальнейших творческих успехов. Чем дальнейшей от меня, тем творческее и успешнее.

А если кто вдруг решит мне рассказать о вкладе Александра в великую русскую музыкальную культуру, победах на конкурсах и уникальных вокальных данных, пожалуйста обязательно укажите в своем комментарии вашу любимую песню, которую вы готовы переслушивать снова и снова.